Новости Днепра

На Донетчине есть города, которые за последнее время частично стали оккупированными, но, несмотря на опасность и отсутствие пищи, воды, медицинской помощи местные жители упорно отказываются эвакуироваться в более безопасное место. Об этом сообщил начальник Донецкой областной военной администрации Вадим Филашкин.

По словам Филашкина, в городе Часов Яр уже больше года нет чистой воды. «Ни воды, ни света, ни газа ничего нет. Просто мертвый город. До 500 человек там. Выживают на тех продуктах, которые накопили из остатков гуманитарной помощи», – говорит он.

Когда есть возможность, говорит начальник Донецкой областной военной администрации, людям привозят гуманитарную помощь, предварительно согласовав свои действия с военными. Но насколько того, что привезли, людям хватает – вопрос.

Филашкин не видит, чтобы местные жители рвались уезжать. Говорит, они ко всему адаптируются: «Пусть тушенка и просроченная, главное она есть. А значит, не нужно никуда уезжать. Такова логика. Сидят и ждут».

Как рассказал Филашкин, в Торецк сейчас заехать почти невозможно, в Очеретинское общество – тоже невозможно, в Красногоровку уже недели три невозможно завезти гуманитарную помощь. «К Угледару руководство города вместе с военными один раз в неделю пытается попасть. Но удается – в зависимости от ситуации безопасности, событий на линии фронта. Есть города, которые за последнее время уже стали частично оккупированными», – рассказал начальник Донецкой областной военной администрации.

По словам Филашкина, оставшиеся в Красногоровке и Торецке жители на 100% должны выезжать. Люди должны принять такое решение, говорит руководитель Донецкой ОВА, но почему-то они решают остаться и сидеть в подвале.

«Что я буду есть? А у меня пять-семь ящиков тушенки, две канистры воды, как-то продержусь, а дальше что будет – то и будет», – Филашкин цитирует местных жителей, которые отказываются от эвакуации.

Некоторые люди, рассказывает начальник Донецкой областной военной администрации, выходят из подвалов наружу, когда кончаются продукты. Тогда, говорит Филашкин, приходится обращаться к военным, которые должны нас защищать на поле боя, чтобы они помогли бабушке или дедушке, потому что гражданские до них добраться не могут.

«Ребята на броне к ним приезжают и вывозят того или иного человека. Такие случаи не единичны», – рассказывает руководитель Донецкой ОВА.

По словам Филашкина, в Бахмуте во время оккупации осталось более 700 человек, в Авдеевке во время оккупации – более 500 человек. А в Торецком обществе, которое враг постоянно сейчас уничтожает, проживают сегодня до трех тысяч человек. «Людей много еще осталось, хоть много и уехали. Но мы не можем их насильно вывозить. Для оставшихся в Торецке мы привозим гуманитарную помощь, питьевую воду, стараемся их просто поддержать», – отмечает начальник Донецкой областной военной администрации.

Как сообщает Филашкин, есть случаи, когда эвакуированные люди возвращаются домой даже на линию фронта и привозят с собой детей. Поэтому власти приняли решение запретить на блокпостах пропускать родителей с детьми в самые горячие города вдоль линии фронта. «Если хочет отец приехать, забрать какие-нибудь вещи из дома – пожалуйста, но без детей приезжайте», – объясняет начальник Донецкой областной военной администрации.

По словам Филашкина, часть выезжавших летом вернулись, потому что имеют собственное хозяйство и хотят работать на своих участках. Если тихо три-пять дней, то зовут соседей возвращаться. Те возвращаются, а через несколько дней становится громко – прилетает и баллистика, и ствольная артиллерия льет. Тогда люди снова уезжают, а вскоре снова возвращаются. И так постоянно отмечает начальник Донецкой областной военной администрации.

Читайте также: Донеччина на лінії вогню. Інтерв’ю з головою ОВА про зуби дракона, ждунів і… скандальні клумби