Новости Днепра

Владислав Трубицын

Коррупцию в верхушке власти столицы искать не надо – ее и так видно, считает депутат

КИЕВ. 26 апреля. УНН. Публичные лица из числа фигурантов антикоррупционных расследований обычно неохотно дают интервью и комментируют обстоятельства собственных дел. В нашем случае произошло наоборот – депутат Киеврады Владислав Трубицын не только ответил на неудобные вопросы, но и поделился своими впечатлениями относительно недостатков существующей антикоррупционной политики.

— Владислав, началось рассмотрение вашего дела в ВАКС, недавно состоялось судебное слушание. На какой стадии сейчас находится судебный процесс и что было до этого?

Да, материалы дела, хотя и со значительным опозданием – то есть с нарушением норм законодательства – были переданы в суд, и судьи наконец-то начали знакомиться с документами. На прошедшем заседании судьи и прокурор начали заслушивать позицию защитников, указавших на имеющиеся процессуальные нарушения со стороны следователей. Думаю, что адвокатам будет что сообщить суду и прокуратуре еще в течение нескольких ближайших заседаний.

— Как известно из СМИ, этому предшествовал ваш арест, нахождение в СИЗО и выход под залог в 15 млн грн…

Дело в том, что существующая по этому поводу информация в СМИ преимущественно недостоверна. Во-первых, я ни от кого не убегал, за мной не было никакой «погони», меня не объявляли в розыск. Представители НАБУ знали мое местонахождение, и наша встреча состоялась без кинематографических эффектов. Во-вторых, на момент задержания при мне не находили никаких доказательств противоправной деятельности. Фото с деньгами, которые публиковались в СМИ, ко мне не имеют никакого отношения. В-третьих, несмотря на отсутствие достаточных оснований для этого, меня отправили в СИЗО, где я провел трое суток, пока мои друзья собрали 15 млн грн для выхода под залог. Кстати, по непонятным причинам эти средства до сих пор никто так и не вернул. Вообще это какая-то ненормальная практика – требовать средства у того, кто находится под арестом и не может распоряжаться своими активами. Фактически, это бремя ложится на плечи семьи и близких людей задержанного, которые вообще не имеют никакого отношения к делам.

— Вы сказали, что имеющаяся информация в СМИ по вашему делу преимущественно недостоверна. Кто может быть заинтересован в ее искажении и по каким именно мотивам?

Я являюсь руководителем постоянной комиссии Киеврады по благоустройству и предпринимательству, представляю в Киевраде единственную оппозиционную к городской власти фракцию, и с первых дней своей работы оказываю противодействие земельно-строительным аферам мэрии в Оболонском районе столицы. Поэтому у городских властей существует достаточно мотивов, а главное – финансовых ресурсов, чтобы поливать меня всей той грязью, которая попадается им под руку и которую они сами генерируют. Если вы хотите, можете сами проверить, что 90% имеющихся информационных сообщений являются зеркальными копиями материалов со сливных сайтов и статьями на их основе.

— Что вас больше всего поразило, так сказать, при непосредственном знакомстве с отечественной правоохранительной системой?

Впечатлений очень много…

Главное из них – любой гражданин, который может попасть в эти жернова, становится заклейменным преступником только на основании следственного подозрения и управляемого слива информации. Наличие факта преступления, доказательств вины, приговора суда и т.д. никого уже не интересует.

Кстати, в СИЗО я встретил человека, который там находится уже больше 4-х лет, хотя по закону не может содержаться больше восемнадцати месяцев. Где Конституция, законы, гражданские права – непонятно…

Также удивителен тот факт, что сотрудники антикоррупционных органов с началом войны вместе с материалами производств эвакуировались на запад страны, а обвиняемые, как и все другие налогоплательщики, все время оставались в полуокруженном Киеве. Мне просто интересно, кому понадобилась бы вся эта макулатура, если бы орки взяли столицу?

Для меня было большой неожиданностью, что существует разница между зарплатами сотрудников антикоррупционных органов и зарплатами обычных правоохранителей, военных, спасателей, работников спецслужб и т.д. Даже в условиях войны эта разница остается колоссальной, и она далеко не в пользу защитников.

Другое неприятное впечатление – качество работы стражей порядка среднего и нижнего звена. Иногда кажется, что у некоторых работников нет даже базового юридического образования. Неудивительно, что многие антикоррупционные дела разваливаются непосредственно в судах, а Верховный суд отменяет большое количество решений ВАКС.

Но хочу подчеркнуть – я не считаю, что проблемы коррупции не существует, она действительно приобрела угрожающие масштабы. Я не считаю, что новые антикоррупционные институты нужно разогнать, а соответствующие полномочия снова давать в распыленном виде каждому существующему правоохранительному органу. К старой системе возврата уже нет.

На мой взгляд, антикоррупционные органы сегодня – это, так сказать, как ВСУ образца до 2014 года. Для того чтобы преодолеть «вторую коррупционную армию мира», им нужно провести масштабные внутренние изменения, вырастить профессиональные кадры, отказаться от работы на «показуху» и т.д. За такие деньги, которые они получают из бюджета, пора начинать делать эти изменения.

— Есть ли у вас ответ на вопрос, почему в свое время НАБУ заинтересовалось именно вашей персоной, а не другим депутатом или председателем комиссии Киеврады?

Другими также интересуются, собирают информацию, возбуждают дела. Это факт.

Относительно меня, я считаю, произошло банальное стечение обстоятельств. Разоблачителем по моему делу, то есть агентом НАБУ, который является ключевым свидетелем и лицом, «заварившим» всю эту кашу, является гражданин М. Этого «поборника справедливости» ранее поймали на взятке в 90 тыс. долл. по делу о хищении средств «Укравтодора». Для того чтобы пойти на соглашение со следствием и получить условный срок, согласно нормам действующего законодательства, этот гражданин решил стать разоблачителем другого коррупционного преступления.

Так вот, этот гражданин М. не удосужился придумать ничего лучшего, чем спровоцировать на взятку своего друга детства, одноклассника и одного из киевских предпринимателей, который, по стечению обстоятельств, оказался одним из моих советников на общественных началах. Кому-то из следователей НАБУ такая идея понравилась и на этой почве была разработана оперативная комбинация против меня. На протяжении нескольких месяцев они встречались, что-то там обсуждали, планировали, кичились собственными возможностями друг перед другом. А дальше уже было несложно слепить в один детективный сюжет все, что было подслушано, подсмотрено, наболтано добрым десятком разных лиц.

— В целом, сильно ли меняется жизнь до и после таких громких скандалов?

Сложно сказать, как это сработало бы в невоенное время. Поначалу это создает много мелких неприятностей, в основном информационного характера. Но на общественно-политическую, благотворительную, волонтерскую и представительскую деятельность это не сильно влияет. Главным образом это открывает некоторые новые возможности для оппонентов, которые могут безнаказанно лить на тебя грязь в интернете, но это не критично. Конечно, лучше не знать такой популярности. Посмотрим, что будет, когда суд поставит справедливую точку по этому делу.

— Недавно депутаты от фракции УДАР пытались снять вас с руководства комиссией Киеврады, но безуспешно. Не кажется ли вам, что было бы вполне логично, если бы на время проведения расследования соответствующие руководители, против которых выдвинуты обвинения, временно освобождались от выполнения своих функций?

По этой логике, мэр Киева уже должен недосчитаться многих своих заместителей, советников, руководителей департаментов, председателей коммунальных предприятий и депутатов, в отношении которых возбуждены десятки уголовных производств о коррупции, недекларировании доходов, госизмене и т.д. Но почему-то все они на месте.

Выходит, что представителей власти это не касается, а оппозиция должна терять последние рычаги контроля над большинством. В ситуации с постоянной комиссией по благоустройству и предпринимательству это означало бы самоликвидацию этого органа из-за проблем с численностью и кворумом. Властям это было бы очень выгодно.

Эта идея только на первый взгляд звучит привлекательно. В наших реалиях она очень быстро превратится в технологию кадровой борьбы и скорое увольнение неудобных.

— По вашему мнению, как человека, который знает, что такое киевская власть изнутри, где сосредоточена наибольшая коррупция в Киеве и как ее преодолеть?

Коррупцию следует искать не по горизонтали, а по вертикали. Я говорю о вертикали киевской власти и ее верхушке. Там даже искать ничего не нужно: обо всех злоупотреблениях, преступных схемах, подельниках и бенефициарах коррупционных решений можно найти информацию в заявлениях оппозиционных политиков, расследованиях общественных активистов и т.д. Проанализируйте, кто зарабатывает на вывозе мусора в Киеве, кто получает за копейки в аренду гектары земли в киевских парках и т.д. Все это приближенные к власти бизнесмены, чье состояние формировалось еще при господстве Партии регионов-ОПЗЖ и ныне подсанкционных лиц. Почему-то сегодня это не интересно антикоррупционным органам, ведь проще сделать карьеру на громких обвинениях в адрес какого-то депутата местной рады, отставного председателя госкомпании, бывшего министра.

— В определенных кругах распространено такое мнение, что новые антикоррупционные органы в Украине реализуют повестку дня, которую им доводят до выполнения наши западные геополитические партнеры…

Не уверен. Иначе уже давно было бы прекращено функционирование всего российского бизнеса в Украине и конфисковано в пользу государства все имущество подсанкционных лиц. Что-то заокеанский «обком» не торопится с этим. К тому же вряд ли западный менеджмент был бы доволен нынешним KPI существующей системы.

Даже если это был проект наших партнеров, сегодня это уже наши собственные институты со всеми их проблемами и недостатками. Нам с этим разбираться и дальше жить.